Константин Калбанов - Вепрь - 2 [СИ]
— Салветса-а!!!
— Да не ори ты, с тебя не убудет, а можа и понравится. Ха-ха-ха!
— Но-он!!!
— Зван!
Властный голос заставил тут же остановиться мужика, а всех замереть, даже девушку, которую безжалостно тащили в кусты. Тот кто подал голос мог распоряжаться и это понимали даже затравленные пассажиры. На лицах родителей отчетливо проявилась надежда. Все же не все славени последние скоты. Вон, этот, страшен как выходец из преисподней, когда он начинает говорить, то его обезображенное лицо приобретает еще более ужасные черты, куда там изображениям дьявола, но как видно все же решил заступиться за их дочь. Превозмогая себя отец внимательно всмотрелся в того, кто похоже может спасти его Илзу.
Высок, широк в плечах, не сказать, что героических пропорций, но и далеко не тщедушен, ладная стройная фигура, затянутая в несуразного цвета кафтан, под которым угадывается такого же не броского цвета рубаха, вся одежда на нем хотя и не богата, но как видно прочная из хорошего сукна и кожи. А вот лицо… Через всю его левую часть сверху и донизу, теряясь в бороде, проходил кривой бугрящийся шрам, от удара клинком, но как видно рану вовремя не врачевали, потому он такого непотребного вида. Веко левого глаза так же пострадало, разрезанное надвое и сросшееся как попало, клинок только чудом не задел глазное яблоко. Правая сторона лица, от скулы и чуть выше виска, захватывая ухо, хранила след сильного ожога, на бугрящейся коже отсутствовал волос, поэтому борода на правой стороне была словно обрезана. Глаза… Это был взгляд лютого зверя, не ведающего ни жалости, ни сострадания, ни угрызений совести.
— Чего, атаман?
— Оставь ее. Мы здесь чтобы набить кошели, но не для баловства.
— Атаман, дак девка же. Что же отказываться от такого добра? Ты че не мужик что ли?
— Оставь ее, — голос звучал хрипло и особенно угрожающе, а если прибавить сюда и облик говорившего…
Атаман даже не скосил взгляд на родителей, которые конечно же ни слова не понимали по славенски, но чувствовали, что этот странный и страшный разбойник вступился за их дочь. Девчушка часто зашмыгала носом и прекратила всяческое сопротивление, боясь вспугнуть удачу, повернувшуюся к ней лицом. Да они потеряли деньги и скорее всего, дальше им придется идти пешком, потому как коней лихие тоже заберут, но все это не важно. Главное, что это страшилище, ее не тронет. Впрочем, вожак куда как страшнее.
— А если не оставлю, убьешь? — Как видно разбойник к облику своего вожака был привычен, а потому хотя и не нарывался, но свои права на добычу отстоять постарался. — Стало быть, соратника из-за гульдской сучки, порешишь? Ну дак стреляй.
Как в руке атамана оказался пистоль, какой-то странной конструкции никто не понял, уж больно быстро все это произошло, рука все еще продолжала движение снизу вверх, когда прозвучал выстрел, дым от которого на мгновение заволок разбойника и девушку. На лице престарелого отца отразилось мрачное удовлетворение. Теперь уже не важно, что он лишился солидной суммы и вынужден будет вернуться домой с пустыми карманами, в конце концов это были не последние их деньги, главное что честь Илзы была в безопасности. Да, именно так, ее чести больше ничто не угрожало.
— Атама-ан, — растягивая слова и явно недовольным голосом, проговорил разбойник, — ну заче-эм же та-ак-то? Ну чего с ней сталось бы?
Тем временем выражение лица старика быстро преображалось, рассеявшийся дым открыл картину, от которой у него кровь застыла в жилах. Его единственное дитя. Его кровинушка. Его отрада. Господи, проклятые изверги!!! Илза лежала на траве со слегка задравшейся юбкой приоткрывшей игры в белых чулках, она была совершенно неподвижной, устремив широко открытые глаза в голубое небо, а на красивом лице замерло выражение крайнего удивления.
— Зван, и вы все, запомните, насилия над бабами я не потерплю.
— Ага, ты лучше их убьешь.
— Ты бы помолчал, потому как только что отказался выполнить мой приказ. Нужно напоминать, что бывает за неповиновение?
— Атаман… — Зван был не робкого десятка, но не сказать, что не отдавал себе отчета кто здесь все же вожак, а потому старался не грубить.
— Заткнись, — процедил сквозь зубы глава разбойников, — еще раз позволишь что-либо подобное и будешь лежать на земле так же, как и она. Понял?
— Понял, — вздохнув, выдавил из себя Зван.
А чего не понятного. С тех пор как над ними встал этот странный урод, их ватага успела значительно уменьшиться, эдак в два с лишком раза и не сказать, что это дело рук стражников или военных, сам же он всех и порешил. Поэтому в его слова верилось очень легко и лучше бы атамана лишний раз не злить. Только не сказать, что такие методы не пошли на пользу, потому как остальные стали жить куда лучше, когда стали выполнять его приказы. Этот был либо сильно умен, либо дюже удачлив, да только ватага всегда была в барыше.
А еще каждый из них теперь мог с легкостью сойтись с парой солдат, напасть на разъезд, скажем, из полутора десятков драгун уже не казалось чем-то запредельным. Поинтересуетесь, что можно взять с солдат? А вот не надо ухмыляться. Средняя стоимость лошади, что у них под седлом колеблется от сорока до семидесяти рублей, само седло от двадцати до тридцати, в карманах какое-никакое серебро, оружие, это как минимум палаш, кинжал, пара пистолей, карабин — в общем около сотни рубликов. И это то, что гарантированно можно получить после реализации. Мало?
Спросите где можно так все выгодно продать и не поплатиться за разбой, а в Брячиславии, просто не нужно забывать о том, что волк никогда не охотится вблизи своего логова. Эта шайка не забывала, творя разбой только в землях Гульдии. С другой стороны они и сбывать-то еще ничего не сбывали, только свозили добычу на один постоялый двор во Фрязии, с хозяином которого атаман как-то там договорился.
— Все обыскали?
— Да, атаман, — сказавший это со следами каких-то странных шрамов на кистях в настоящий момент стоял с двумя пистолями на изготовку, причем оба были сильно похожи на тот, что был у атамана. Очень редкое и дорогое оружие, из которого за короткий срок можно было произвести несколько выстрелов, практически без перезарядки. А под прицелом этот добрый молодец держал ни кого иного как своих же подельников.
— Тогда поехали. Чего встали!? По коням, я сказал!
Бандиты вскочили в седла нахлестывая лошадей, устремились дальше по дороге, уводя с собой лошадей на которых было навьючено то, что они посчитали для себя нужным. А на месте разыгравшейся трагедии остались растерянные гульды, двое из которых, мужчина и женщина в изрядном возрасте с горькими рыданиями припали к телу своей дочери, последней их отраде на грешной земле.
Скакали до сумерек, петляя как зайцы, пока атаман не решил, что пора бы уж подумать и о ночлеге. Поэтому в какой-то из моментов они свернули в лес. Замыкающие, едва въехав под сень деревьев, тут же соскользнули с коней срубили по ветке, так чтобы это не было видно с дороги, поспешили на открытое место и старательно затерли следы и помогли распрямиться траве. Если внимательно не присматриваться, то и не поймешь, что совсем недавно в этом месте в лес свернуло больше десятка лошадей. Да только сомнительно, что кто-то будет дотошно присматриваться к обочине.
Раньше им тут бывать не приходилось, однако, как ни странно, здесь они нашли не только укрытие от посторонних взоров, но и необходимую воду. Бегущий по дну лесного оврага ручей, это не нечто редкое, а скорее обыденность, не меньше половины из них имеют ручьи, если не явные, то достаточно копнуть не очень глубоко, чтобы добраться до воды, устроить чашу, подождать пока муть осядет и пожалте. Чем копать, тоже не проблема, к седлу каждого ватажника была прикреплена небольшая, но удобная лопатка, которую при случае моно пользовать и как топор. Кстати заметить, были они сделаны из хорошей стали, из которой можно и клинки ковать, не первостатейные, но все же.
Как только живой транспорт был обихожен, люди поспешили устроиться поудобнее и провалиться в сон. Двое остались охранять их покой. Один забрался на урез обрыва, чтобы иметь больший обзор, второй пристроился у небольшого бездымного костерка, над которым пристроил медный котелок. Дежурить им два часа, а потому можно вполне спокойно приготовить кашу, чтобы потом по очереди поесть. Следующая пара так же позаботится о себе. Большого котла, на всех у них здесь не было, неудобно с ним в походах, но вот в берлоге очень даже имелся, потому как атаман придерживался все же общей готовки.
— Атаман, — обратился один из ватажников, со шрамами на кистях к тому, что расположился у костерка, а это был именно вожак.
— Чего не укладываешься? Знаешь же правило, один из нас всегда бодрствует, — как видно доверия в этой ватаге не было и отродясь.
— Да я только спросить.
